В соавторстве с известным композитором, народным артистом России Александром Морозовым у него родилось немало произведений, многие из которых воспевают красоты нашей области. Чем же близка ему, столичному жителю, волжская глубинка?
Хутор Грачи
- Валерий Михайлович, так в чём секрет любви к Волгоградской области?
- Мне был год от роду, когда меня привезли из разбомблённого на Украине детского дома в Сталинградскую область. Отец погиб на фронте, мама умерла. Среди эвакуированных детей в куче тряпья меня откопал друг отца Михаил Николаевич Калинкин фамилию, которого я ношу. Светлая ему память. В хуторе Грачи Фроловского района я рос, во Фролове окончил школу, поступил в техучилище в Волгограде. Потом меня призвали в армию. Из Фролова ушёл рядовым, а сейчас навещаю родные края полковником. Где бы я ни был, малая родина живёт в моём сердце. Когда на московских сценах звучат мои песни «Хутор Грачи», «Арчеда», «Фролово», их очень тепло принимают зрители. Суть же не в географических названиях, а в том, что у каждого человека в душе есть свой хутор Грачи с детскими воспоминаниями, первой любовью, молодыми родителями...
- Опубликованы десятки ваших стихотворений, вышли сборники песен, но вы представляетесь журналистом. Почему не поэтом?
- Не могу сказать о себе «я - поэт». Звучит как «я - герой» или «я - талант». Мы же с детства воспитаны в особом отношении к поэзии, знаем, что «поэт в России больше, чем поэт». Правда, было время, когда я считал себя поэтом, притом большим. Своё первое стихотворение «В этот Великий день» написал в девять лет и послал его в «Пионерскую правду». Все Грачи ждали публикации. А пришёл ответ: «Дорогой Валера …твои стихи пока ещё не могут быть опубликованы… С уважением, внештатный литературный консультант газеты Самуил Маршак». Пацаны от меня отшатнулись. Написал кипящий гневном ответ Маршаку, в котором не без апломба требовал ответить, чем мои стихи нехороши, перечислил всех друзей и хуторян, которым они «во как понравились!».
- Самуил Яковлевич ответил?
- Представьте себе, да. Снимаю шляпу перед его деликатностью. Ответил кичливому деревенскому пацану. Я пробился-таки на полосу «Пионерской правды», а потом ходил этаким героем по хутору, размахивая газетой. Но главное в том, что Самуил Маршак благословил меня на выбор профессии. Эти маршаковские строки со мной навсегда: «Валера, жизнь состоит не только из стихов. У тебя неплохо получаются заметки… Попробуй себя в журналистике». Я и попробовал: в пионерской, потом - в комсомольской и в военной журналистике, сделав её своей профессией. На заслуженный отдых уходил с должности главного редактора журнала «Армия и культура». Горд, что мне приносили стихи для публикации Роберт Рождественский, Андрей Дементьев и другие. Назвать себя поэтом, значит причислить себя к современным классикам. Это, мягко говоря, шапка не по Сеньке.
Благодарю судьбу
- И, тем не менее, ваши стихи печатают. Да и будь они плохи, не положил бы их на крышку своего рояля такой требовательный к слову композитор, как Александр Морозов. Как случилось, что ваши стихи сегодня не только читают, но и поют?
- Не устаю благодарить судьбу за тот день, когда вошёл в дом Александра Морозова поклонником, а вышел соавтором. Мне всегда нравились его песни особой душевной искренностью. «Малиновый звон», «Зорька алая», «В краю магнолий»… Я благодарен за подвижничество жене маэстро, певице и продюсеру театра песни Александра Морозова Марине Парусниковой. А наша первая совместная песня и альбом называются «На дороге жизни». Она о любви к большой и малой родине, семье, о верности и армейской дружбе. Исполнил песню дуэт «Маэстро и Марина» - Александр Морозов и Марина Парусникова. С тех пор, вот уже около трёх лет, идём вместе по жизни, выпустили не один альбом, написали песни, которые поют Анне Вески, Ирина Шведова, Александр Кальянов. Проводим благотворительные концерты на знаковых площадках Москвы: храм Христа Спасителя, концертный зал Центрального музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе.
- Творческий дуэт с Морозовым - это ваш дебют в песенном жанре?
- Дебют состоялся в 90-х годах. В смутное время, когда офицеров не пинал только ленивый, я написал стихотворение «Офицерская честь». Редактор журнала «Армия и культура» сотрудничал с композитором Леонидом Печниковым, который и положил стихи на музыку. Валентина Толкунова была членом общественной редколлегии нашего журнала. Ей я показал нашу песню. Мы считали, что она создана для мужского вокала. «И с чего вы это взяли? Почему эта песня не может стать женским поклоном офицерскому корпусу?» - вынесла вердикт Валентина Толкунова. И спела. Да так, что песня сразу стала своей не только в офицерском сообществе. Валентина Васильевна, светлая ей память, ушла от нас пять лет назад. Но песня живёт. Сегодня её исполняет брат великой певицы - заслуженный артист России Сергей Толкунов. На последнем концерте, посвящённом юбилею моей творческой деятельности, на Поклонной горе режиссёры придумали запоминающийся ход. Песню начала петь с экрана наша любимая Валечка, а потом её продолжил Сергей Толкунов. Очень пронзительно получилось.
- Валерий Михайлович, а что вы думаете о современной песенной индустрии?
- Я в шоке от того, что льётся с экрана на нашу молодежь. В наше время лирическая песня была, как душевное откровение о проверенных ценностях, таких как верность, надежда и любовь. А сейчас пропагандируют чуждые нам взаимоотношения. Наши с Морозовым песни - это встречное течение протеста.
- Валерий Михайлович, проживая в Москве, следите за событиями в Волгограде?
- Я люблю Волгоград, родное Фролово. Горжусь тем, что являюсь членом землячества волгоградцев «ЗОВ» в Москве. И Дни Москвы, прошедшие недавно в Волгоградской области, я пропустить не мог. Я душой и сердцем здесь. Когда в Волгограде прогремели теракты, я переживал гибель каждого человека. С этим и сел за письменный стол, написав балладу «Пляска подлости».
Лариса Шеремет
Статья из газеты "Аргументы и Факты" № 45 05/11/2015
БАЛЛАДА О КРАСНОЙ ШАПОЧКЕ
Эту страничку собственной фронтовой биографии санинструктор 95-й гвардейской стрелковой дивизии (ныне – председатель совета ветеранов этого прославленного соединения) Мария Михайловна Рохлина приоткрыла мне в поезде Москва – Волгоград, когда мы отправлялись в составе делегации Правительства Москвы на Дни Москвы в Волгоградской области, следуя к местам боевой славы – на сталинградские рубежи. Туда, где в боях и сражениях начиналась дорога к Победе.
Марии Михайловне Рохлиной фронтовому сержанту, несгибаемой и счастливо здравствующей, посвящается
Всяко, слыхал я, на фронте бывало.
Где, как ни там, на придумку умны.
Красную шапочку Маша связала,
Будто укравши крючок у войны.
…Взвились над Волгой свинцовые ветры.
Вышла девчонка на праведный бой.
С шапочкой нет и полутора метров,
Коль не поднять автомат над собой.
Вся биография – что ж не запомнить:
Школа, дружина, костёр да поход.
Бал выпускной. И по радио в полдень
Молотов – страшное: враг у ворот!
Всё снаряжение – сумка с бинтами.
В гамме цветов не изыскан расклад:
Красная шапочка… Рыжее пламя…
Алая кровь - полевой медсанбат.
Все уговоры - увы, понапрасну:
«Шапочку, Маша, гони ты взашей.
Это же глупо: под пулями – в красном…
Лучше не надо, для фрица мишень».
Но аргументы иные у Маши
С девичьих губ улетали в ответ:
«Коли поранят, заметите раньше
Этот мой красный спасительный цвет».
…Ветры побед закружили над Волгой.
Май сорок пятый зардел впереди.
Красная шапочка лютого волка
Била с огнём комсомольским в груди.
Била с лихою гвардейской отвагой
В шапочке той, что забудешь навряд.
Разве же знамя над павшим рейхстагом
Цвета иного, чем машин наряд?
Дивною гордостью, памятью звонкой
Нас окликает из огненных дней
Красная шапочка русской девчонки
Рядом с пилоткой на долгой войне.
Годы промчались, но верю, что снится
Тем, кто однажды девчонкой спасён
Машенька-Маша с крючком или спицей –
Нежный клубочек жестоких времён.
Юная дива, боец-санинструкт
Доброй надежды спасительный цвет.
Та, что поспела в лихую минуту,
Жизнь подаривши на множество лет.
Та, что, по счастью, цела, невредима.
Правда, осколок однажды задел.
Вышло, что шапка её – невидимка.
Или же сбился немецкий прицел?..
Юная дива! На фронте – в семнадцать!
Бантиком губки. Шинелка торчком.
Это ж не вывяжешь, как ни старайся,
Самым проворным вязальным крючком.
Кто про войну там галдит без умолку –
Ушлый «знаток», что в суждениях лих,
Будто грубели на фронте девчонки,
Будто бы не было женского в них.
Где и кому почему-то не ясно:
Даже в огне не черствели сердца.
…Я рассказал вам о шапочке красной
Вовсе не красного ради словца.
Знай, кто не прочь посудачить, да всуе,
Где-то в укромной и сытой тиши:
Ты позабыл, о высоком толкуя,
Женскую нежность и силу души.
Знай, кто опять с вожделением шатким
Где-то «взорлил», угрожая Руси:
Шапку связать или врезать по шапке –
Нам всё едино. У Маши спроси…
Валерий Калинкин
Октябрь, 2015